— Классные часы, красавчик, – произнесла немолодая девушка, подсаживаясь к  парню у барной стойки.

Лицо ее, уже изборожденное морщинами, отражавшее на себе отпечаток неминуемо приближающейся старости, было покрыто огромным слоем косметики. Ярко-карие глаза выражали только похотливое желание и внутреннюю глупость. В несуетливых, но слишком размашистых движениях проскальзывало нечто настолько неуловимо-противное, что парень передернулся, едва взглянув на нее немного опьяненным взглядом.

— Спасибо, — сдержанно ответил он, натягивая на лицо мимолетную улыбку. Впрочем, сложно назвать улыбкой секундное поднятие края верхней губы. На вид парню сложно было дать больше 25-27 лет. Даже сидя на стуле, он возвышался над остальными. Парень был одет в брюки и белую рубашку, на одной руке висели золотистые часы с тремя циферблатами.

         В кафе находилось много посетителей. Большинство громоздилось возле стойки, более удачливые сидели за столиками. Шум в кафе стоял невообразимый. Впрочем, он нисколько не мешал девушке продолжить:

— Какие планы на вечер?

— Напиться и утопиться, — безрадостно отвечал он ей.

— Фи, как банально. Даже скучно, я бы сказала.

         Этот ответ парня, должно быть, неприятно поразил, и он стал приглядываться к неожиданной собеседнице внимательнее, пытаясь разглядеть за обликом простой проститутки нечто иное.

— Скучно? – переспросил он удивленно.

— Да, — ни секунды не медля, ответила она. – Так говорят все, кто разочаровался в жизни. Что же случилось с тобой, глупенький?

         Он хотел ей жестко ответить, обвинить в излишней любознательности,  но несколько рюмок спиртного уже давали о себе знать в организме человека, никогда не выпившего до сегодняшнего дня ни капли.

— У меня неприятности, — признался он.

— Хах! Покажи мне в современном мире человека без неприятностей. Если найдешь такого, я проведу с тобой ночь бесплатно!

         Он огляделся по сторонам, разглядывая людей. Удивительно, как все люди вдруг стали похожи для него. Да, внешность…внешность у всех отличалась, но так ли важна внешность, когда поведение, манера разговора, жесты, дикция, артикуляция – все это у людей, находившихся в кафе и уже принявших на грудь, было схожим.

— Вот они. Они счастливы. Все, — ответил он, осушая очередную рюмку.

— Они? – расхохоталась женщина басом. – Ты правда настолько наивен? Считаешь, в этом кафе есть хоть один счастливый человек? По-настоящему счастливый!?

— Не знаю, — равнодушно произнес он, отворачиваясь от гостьи. – Знаешь, по большому счету для меня это не имеет ровно никакого значения! Все эти люди? Ну какое мне до них дело?

— Верно, — поддержала его женщина. – Никакого дела!

         Они замолчали на несколько минут, после чего женщина продолжила:

— Кстати, тебя как звать-то?

— Володя… – ответил он. – А тебя? – добавил он не из любопытства, а по требованию этикета.

— Вера.

— Очень прият…эм…ну, за тебя, Вера. – Он выпил очередную рюмку.

         Снова наступило молчание, прерывать которое никому из них не хотелось. Они смотрели друг на друга минуты две, не отводя глаз, а после Вера без особого энтузиазма спросила:

— Может, к тебе?

         Он ухмыльнулся.

— У меня с сегодняшнего дня нет дома.

— Тогда в машину?

— И машины нет.

— А деньги-то хоть есть?

— Да, осталось рублей пятьсот…

         Вера пренебрежительно хмыкнула, смерила его взглядом, в котором читалось только отвращение, и развернулась, намереваясь уйти…

— Прощай, Володя! – кинула она напоследок насмешливо. – Чао, малыш.

— Постой, Вера! – Он придержал ее за локоть, развернул и снова усадил на стул. – Не уходи.

— Чего??? – удивленно воскликнула она.

— Вот скажи мне, Вера, вот зачем тебе это надо? Зачем ты занимаешься проституцией? Неужели для тебя больше дел нет, разве ты не годишься для другой работы?

         Она снова хотела встать, но он придержал ее. И еще попытка… и еще…

— Отпусти!

— Нет, ответь!

— Да кто ты такой, чтобы я тебе отвечала? Руки убери!

— Ответь мне, Вера!

— Я закричу!

— Люблю женские крики.

— Тебя посадят!

— За то, что я не отпускаю старую проститутку?

— Закрой рот, мерзавец! Скатина!

         Она отпихнула его, встала, кое-как поправила свою юбку, стянула поднявшуюся в пылу разыгравшейся сцены блузку и быстро зашагала к выходу. Кто-то толкнул ее, кто-то попытался дотронуться, но она отстранилась и выскочила наружу.

         Владимир понял, что задел ее за живое и, чувствуя вину, кинулся следом. Найти ее не составило особого труда – она шла на каблуках и не успела далеко отойти. На улице уже было темно, тускло горела одна лампа на фонарном столбе.

— Вера! Подожди!

         Но она не останавливалась до тех пор, пока он не нагнал ее. Положив свои огромные руки ей на плечи, он повернул ее к себе и, ссутулившись так, как это было возможно, заглянул ей в глаза.

— Ты плачешь? – удивленно спросил он.

— Нет! – слишком резко ответила она, смахивая навернувшиеся слезы.

— А как же…

— Просто в глаз что-то попало!

— Но…

— Слушай, Володя, иди ты знаешь куда?

— Куда? – рассеянно спросил он, отходя от нее на шаг и засовывая руки в карманы.

         Вера заскрежетала зубами от злости. На ее лице отразилось столько не предвещающих ничего хорошего эмоций, что Володя невольно сглотнул. В тишине опустевшей улицы это прозвучало довольно громко.

— Прости, — извинился он перед ней.

— Нет, — категорично ответила Вера.

— Ладно. По большому счету – мне и до этого все равно! В конце концов разве имеет значение мнение обо мне какой-то проститутки? – начиная злиться, выговорил он гневно.

— Лучше молчи, — предупредила его Вера. – Я уже еле сдерживаю себя. Еще несколько минут, и тебе впервые в жизни не помогут огромный рост и широкие плечи!

— А чего ты так разозлилась? Разве не показываешь ты всем своим видом, что спишь с мужчинами за деньги? Ты же продаешь свое тело! Продаешь то, что досталось тебе от родителей, от Бога! Зачем?

— С какой стати я должна отвечать на твои вопросы?

— А почему нет? Что мешает? Стеснение? Не смеши меня…

— Стеснение? – взвизгнула она. – Стеснение? – повторила она в гневе.

         Он молчал. Он всплеснула руками.

— Нет никакого стеснения! Просто ты лезешь не в свое дело! Туда, куда не следует! Понятно???

— Да. Я уже извинился.

— Ага, и после еще стал нести чушь! Оскорблять!

         “Никогда бы не подумал, что на меня обидится проститутка, — подумал Владимир. – И самое странное, что я чувствую себя виноватым перед ней. За то, что назвал ее проституткой… Весело!”

— Ну ладно, извини…

         Она надулась, отвернулась.

— Хватит тебе! Сколько можно? Как ребенок!

— Ребенок?? Ты назвал меня ребенком???

— Ох… считай, что я вообще молчал.

         Вера взглянула на него свысока, но после что-то в нем ее зацепило, и она произнесла:

— Ладно, прощаю! Но чтобы в первый и последний раз!

— Без проблем, — улыбнулся Владимир.

         Она тоже слегка улыбнулась и чуть придвинулась к нему.

— Ну, Володя, рассказывай, что с тобой случилось?

— Здесь рассказывать??? – удивленно спросил он, озираясь по сторонам.

— Пойдем, — согласилась Вера и, взяв его за руку, повела темными переулками и пустынными улицами куда-то. Они шли недолго, всего несколько минут, но за это время пейзаж города неожиданно сменился лесом.

— Куда ты меня привела? – в удивлении поинтересовался Владимир. – Почему я никогда не знал, что у нас лес в городе???

         Она снова засмеялась громоподобным смехом.

— Потому что это не лес. Это сквер. Днем здесь гуляют влюбленные парочки. Ночью же появляться здесь опасно.

— Опасно?

— Маньяки.

— Маньяки???

— А тебе-то чего бояться??? У тебя ширина плеч — метр минимум! А рост за два, наверное, да?

         Он кивнул.

— Вот видишь! Все маньяки будут обходить стороной. Да и мне это выгодно…

— Тебе? Ты же…

— Они не платят обычно, — слегка улыбаясь, сказала она. – Поэтому не выгодно.

— Ааа, ясно. Давай сменим тему?

— С удовольствием, — согласилась Вера, присаживаясь на лавочку. – Расскажи о себе.

— Нечего рассказывать.

— Все же…

— Ты зря настаиваешь… это неинтересно.

— Прошу тебя.

         Он вздохнул глубоко, медленно и тяжело выдохнул и закрыл глаза. Затем, не открывая их, заговорил:

— Я вырос в обеспеченной семье, отец – председатель совета директоров фирмы по производству окон, мать – адвокат… Кроме меня детей не было. Но, когда мне было 10 лет, родители разошлись. Я остался с матерью. Потом мать тяжело заболела и умерла. К тому времени мне было уже 19. Я стал самостоятельным, стал сам зарабатывать себе на жизнь и открыл свою фирму спортивных товаров. Денег не было особенно много, но на жизнь хватало. Взял кредит, купил квартиру хорошую, машину… Но потом прогорел и… в общем, пришлось все продать. Сегодня продал дом. Теперь мне негде жить. Даже машины нет…

— Так ты из-за этого страдал?

— Да.

— И все? Больше причин нет?

— А этого мало???

— Нет, — подозрительно вглядываясь ему в лицо, сказала Вера, — но ты не первый человек с подобной судьбой. И не последний. Таких, как ты – миллионы. Что же теперь, напиваться в хлам и ныть, что желаешь утопиться? Нет, должна быть еще причина, — проницательно заявила она.

— Ее нет. Ты ошибаешься, — сухо ответил Владимир.

— А мне кажется, что не ошибаюсь, — проницательно говорила Вера, — не ошибаюсь, и все тут. Может, смерть матери? Хотя это произошло давно, и вряд ли ты сейчас из-за этого так…

— Вера!

— Что?

— Молчи.

         Она сразу замолчала, верно уловив в его голосе мольбу. Его руки затряслись внезапно и, очевидно, чтобы не выдать этого, он судорожно схватился одной рукой за часы, висящие на другой. Но ощутив холодную сталь Владимир трусливо уставился на Веру.

— Чего ты испугался, малыш? – едва ли не насмешливо спросила она.

         Он быстро, как сумасшедший, замотал головой из стороны в сторону и опустил руки. Нижняя губа его теперь тряслась так, что это можно было увидеть даже практически в неосвещенном парке. Веки стали моргать чаще.

— Так расскажешь или нет? – допытывалась Вера.

— Ты излишне любопытна, — одеревенелыми губами выговорил он.

— Скажи…

— Тебе??? – пренебрежительно воскликнул он.

— Да, — спокойно подтвердила Вера. – Мне.

         Он посмотрел на свою руку, на которой были часы.

— Время смотришь? Половина двенадцатого, — равнодушно подсказала Вера.

— Нет, не время. Часы – это память.

— Память? – недоверчиво переспросила она.

         Он вдруг отвернулся и всхлипнул совсем по-детски.

— Девушка.

— Чья?

— Моя. Моя девушка подарила мне эти часы…

         Вера взглянула на них пристальнее.

— Красивые, — вынесла она вердикт. – Даже очень.

— Да. Красивые…

         Он оттопырил нижнюю губу и шмыгнул носом. Затем еще раз. И все-таки не сдержался – заплакал.

— Постой… чего ты?

         Но Владимир уже упал на колени и закрыл лицо руками.

— Ты плачешь? – спросила его Вера удивленно.

— Нет, просто что-то в глаз попало, — проскрипел он странным голосом.

— Вот не надо мне тут меня копировать! – улыбнулась Вера.

         Очень долго Владимир не мог прийти в себя. Он стоял на коленях и колотил руками по голой земле, сбивая их в кровь. Многочисленное семейство муравьев, долгое время отдавших на постройку своего жилья и честным трудом создавая свое будущее, было возмущено нахальными действиями этого упавшего на их маленькие головы создания.

— Что с ней случилось? – спросила Вера, подходя к Владимиру и уже в свою очередь кладя руку ему на плечо.

— Неважно, — всхлипнул он.

— Ушла?

— Я сказал: неважно!

— Как она могла… Оставила такого любящего человека!

         Нельзя было понять, чего было больше в этих словах: участия или сарказма. В любом случае Владимир не уловил ни того, ни другого.

— Нет, она не ушла, — сказал он. – Она…ее больше…

— Ну хватит тебе уже реветь! Посмотри на себя – огромный мужик и льешь слезы из-за какой-то бабы!

         Владимир так резко вскочил на ноги, что Вера отшатнулась. Он навис над нею, словно скала, и она затряслась в страхе за свою жизнь.

— Что ты сказала?!

— Прости… – быстро вымолвила Вера. – Я не хотела обидеть тебя.

— Нет, ты не меня обидела! Ты ее обидела. Понимаешь??? Ее…

         Он отступил на шаг назад и отвернулся в другую сторону.

— Я не хотела ее обидеть. Где она сейчас?

         Но Владимир промолчал, и до Веры наконец дошло все понимание ситуации. Однако она не стала впадать в панику. Ни один мускул на ее лице не дрогнул сочувственно. Само выражение лица оставалось бесстрастным.

— Ты думаешь, ты единственный такой хороший, любящий, навеки потерявший любимую, а? Ты думаешь, только ты столкнулся с потерей одного, а, может, самого близкого человека? Неужели ты не понимаешь, что и в данном случае ты не единственный!?

— А мне плевать на всех!

— Плевать ему!.. Ишь, какой высокомерный нашелся. Ты очень слабый человек, очень трусливый, очень…

— И что? Я признаю это. Но я любил…и люблю, а это – выше всего остального. Хочешь считать иначе – твое право.

— Тогда расскажи мне всю историю, Володя! Может, я попытаюсь даже ее понять. А может и нет. Мне тоже, по большому счету, фиолетово на тебя и твои проблемы, мальчик.

         Она села на скамейку, положив ногу на ногу и, достав из кармана пачку сигарет, вытащила одну, поднесла зажигалку и затянулась. Затем выдохнула струйкой дыма и уже мягче посмотрела на Владимира.

— Ну?

— Могу рассказать, — мертвенным голосом заговорил он. – Она умерла три месяца назад. Мы уже хотели пожениться, шли все приготовления к свадьбе, она даже выбрала уже свадебное платье, я был готов купить кольца… И вот, за несколько дней до свадьбы она внезапно скончалась.

— Просто так?? Без причин?

— Оказалось, что она с детства болела страшным заболеванием, но до последнего верила, что сможет его преодолеть, что сможет победить эту болезнь и жить нормальной жизнью. Со мной.

— И ты не знал этого?

— Чего?

— Что она болеет «страшным заболеванием».

— А-а-а, нет. Я до последнего момента был уверен, что она здорова. Да и она никогда не жаловалась на боль или плохое самочувствие, была очень крепким человеком, сильным душой.

— Ну понятно. И из-за ее смерти ты хотел сброситься с моста?

— Это просто к слову пришлось. Но, честно говоря, будь у меня возможность выбирать между смертью и жизнью – я выбрал бы первое. Только чтобы вновь увидеть мать и свою любимую. Просто посмотреть им в лицо, глаза… Хотя бы на несколько секунд, хотя бы чтобы извиниться.

— За что?

— За то, что не смог их уберечь. Только за это.

— Но твоя возлюбленная ведь болела! Как мог ты ее уберечь?

         В голосе Веры прозвучала заинтересованность. Несмотря на внешнее безразличие, отчасти из-за которого Владимир так легко все рассказывал, было видно, что она волнуется. Волнуется за этого молодого человека, сидящего сейчас возле нее.

— Я должен был! Я должен был ей помочь! Выручить! Сделать хоть что-то! Прочитать ее медицинскую карту, найти врача, оплатить лечение! Да я готов продать душу дьяволу, лишь только бы она снова вернулась ко мне или судьба дала мне вторую попытку! Но мы оба понимаем, что она больше не вернется ко мне! Не вернется! Моя любимая больше никогда не будет со мной!

         Он закричал последнюю фразу и внезапно выхватил из кармана штанов маленький раздвижной ножик. Ни секунды не медля, он приставил его вплотную к горлу.

         Ошеломленная Вера вскочила на ноги, уронив сигарету на землю и даже не заметив этого. В первую секунду глаза ее широко распахнулись, но после выражение лица вновь стало обыденно-скучным.

— Я убью себя! Мне надо умереть!

         Вера пожала плечами.

— Хах, пожалуйста! Дерзай.

— Я точно убью себя! Я хочу к своей любимой! Мы больше не можем быть разъединены узами плоти! Я люблю ее и пойду за ней до самого конца!

— Удачи, мальчик. Кстати да, пора заканчивать это. Холодно до жути! Я замерзла! Убей уже себя, и я пойду домой. А то надоели трусливые люди! Говорят, что покончат с собой, а на деле даже ноготок сломать бояться. Давай уже, эй! Ты заставляешь меня ждать!

— Я не шучу!

— Было бы неплохо! Давно не видела забавного зрелища. Помнится, последний раз один тип угрожал убить себя, спрыгнув с крыши многоэтажного дома. Не помню, что я там тогда делала… Ах да, вспомнила. Была по работе. Суть в том, что тот «смельчак» так и не захотел быть размазанным по асфальту.

— Я смогу!

— Так давай! Чего ты ждешь? Убей себя, и дело с концом. Да и мне, повторюсь, пора уже домой. Надоел уже.

— Я?

— Ну не я же! А других людей тут нет. Или ты, или я. Сама себе я надоесть еще, слава Богу, не успела, хоть и пожила, как ты вежливо заметил, достаточное количество лет. Режь уже себе глотку, я сказала!

— А ты не приказывай мне! – взвизгнул Владимир, немного опуская нож.

— Эх, скукотень! Я-то уже начинала думать, что день пройдет не зря – хоть что-то интересное увижу! А ты… смотреть противно! Отпусти ножик давай! Надоел просто так интриговать.

         Трясущейся рукой Владимир стал опускать ножик. Затем выронил его из рук и, снова затрясшись, спрятал голову в ладонях.

         Вера подошла к нему, пообобрала нож и выкинула его в кусты.

— Больше он тебе не понадобится, — заключила она и обняла Владимира. – Все хорошо, дорогой. Хорошо, мальчик мой высокорослый. Не плачь… Спокойнее. Успокойся.

         Прошло много времени, прежде чем ей удалось успокоить Владимира. Все это время он вел себя неадекватно: то молчал, то вдруг начинал кричать и ругаться, просил убить его и говорил, что останется жить ради любимой. Вера утешала его, гладила по волосам и спине, терпеливо дожидаясь, пока ее буйный собеседник вновь придет в себя.

— Прости меня, — выговорил Владимир, вновь обретая способность управлять собой. – Прости за все, что я тебе наговорил и за это…

— Ничего, Володя. Тебе просто пришлось пережить очень многое… Но это не повод напиваться в сомнительных заведениях, это не повод наложить на себя руки или вовсе кончать с собой. Важно то, как быстро ты сможешь восстановиться. Вновь прийти в себя. Жить ради тех, кого уже нет на свете. И мать, и твоя девушка – они обе желают тебе только добра и счастья. Чем ты ответишь им, покончив с собой?

— Правильно, Вера… ничем, — хриплым голосом согласился Владимир. – А можно один вопрос? Нескромный, нахальный, наглый, противный, но все же…

— Задавай, Володя.

— Зачем ты стала проституткой?

         Она посмотрела на него строго, даже грубо, но после качнула головой и просто ответила:

— Жизнь так сложилась. Мне приходится таким образом зарабатывать себе на еду, таким образом поддерживать свое жалкое существование. Детей у меня нет, внуков – тоже. На работу меня никуда не принимают, потому что…короче, у меня возникают ссоры с руководством. А в нашем городе работы не так-то много. Только на заводе, где ткань производят. Это там, за рекой. Но с тем начальником я давно в ссоре. Приходится так зарабатывать. И скрывать свой возраст.

— И ничего нельзя с этим поделать?

— Нет, нельзя. Если вовремя не задуматься о будущем (чего я не сделала), то можно навсегда испортить себе жизнь. Надо учиться, Володя, а этого я в свое время не делала. В мужья меня тоже никто не взял. Вот и пришлось стать проституткой. Ввиду жизненных трудностей и собственной глупости. В этом и вся проблема.

— Гм… Что ж… Ну, Вера, у меня есть, наверное, к тебе деловое предложение. Сколько денег у тебя есть в запасе?

— Удалось собрать что-то…

— Есть 30 тысяч?

— Найдем, — кивнула Вера, — а что?

— Просто мне как раз столько не хватает, что вложить в одно очень выгодное дело! Мы станем миллионерами! Ну что, ты со мной?

         Она стала все взвешивать, но он прервал ее размышления:

— Ну же, соглашайся! Один раз живем!

         Вера улыбнулась и азартно кивнула.

— А теперь пошли, подруга! Надо бы побыстрее вновь вернуться к прежней жизни, партнер.

— Пошли… партнер!

         Часто бывает, что на долю человека выпадает слишком много трудностей. Порой кажется, что справиться с ними – невозможно или это безумно сложно. Зачастую хочется просто опустить руку на проблему или сложившуюся не в пользу человека сторону. Но самое главное в такие моменты – продолжать борьбу. Только так можно справиться со всем, ибо проблемы сами по себе проходят очень редко.